М.П. Павлов - Как я стал охотником и охотоведом (Часть 6)
Вернуться назад Пред. стр. 1 2 3 4 5 6 7 След. стр.
В качестве эксперта-кинолога меня приглашали для оценки полевых достоинств легавых собак. В частности, при работе в составе экспертов Всесоюзных состязаний легавых собак (1978 г.) я получил возможность оценить богатство для охоты поймы р. Сож и пойменных пространств Днепро-Березинского охотхозяйства в Гомельской области. В Новгородской области, при устройстве испытаний собак питерскими охотниками, повидал охотничьи угодья в бассейне р. Волхов возле г. Чудово. Причем после этого охотники свозили меня и на охоту по тетеревам в лесных урочищах, прилежащих к южной части Псковского озера, где я впервые познал подлинные достоинства немецких жесткошерстных легавых и одновременно по-настоящему уразумел, почему в свое время именно в этих лесах приобрели славу псковские умельцы облавных охот на предельно осторожных зверей.
В 80-е годы, оценивая полевые достоинства легавых при охоте на перепелов, мне удалось познать современные охотничьи угодья Приазовья.
Странствия по разнообразным регионам страны увеличивали мои охотоведческие познания, включая и самобытные способы охоты. Сама охота способствовала улучшению исполнения служебных заданий, составлявших специфику научно-исследовательской работы в лаборатории биотехнии, в которой главным было познание жизни диких охотничьих животных в конкретной природной обстановке. Именно охота понуждала терпеливо выслеживать, где и как живут местные звери и птицы, и ради этого проникать в такие дебри, в которые неохотники лезть не стремились. В Азербайджане, на Кубани и в Каракалпакии я не упускал возможности ночного подкарауливания кабанов, перемещавшихся по тропам в зарослях тростника к местам кормежки. Эти подкарауливания, позволявшие слышать ночную жизнь обитателей плавней, не обходились, конечно, без разных охотничьих приключений. В горах Памира при всем старании не удавалось мне добыть хотя бы одного улара, а из пернатой дичи я отстрелял здесь всего лишь семь кекли-ков. Правда, в числе моих памирских трофеев значился еще и медведь, несколько дикобразов и высокогорных сурков. Ну а в Грузии и в Абхазии я в полной мере познал коронную охоту в местах осеннего скопления перепелов и вальдшнепов. На разные виды водоплавающих птиц я охотился ежегодно.
Переезд на работу и жительство в г. Киров позволил мне куда больше, чем в Подмосковье, заниматься охотой на лесо-таежной и малообжитой вятской земле. С 1958 года и до сих пор я каждый сезон охоты брожу с ружьем по этой земле. Причем первые полтора десятка лет большим моим увлечением стали охоты на волков, определившие и крепкую дружбу с прославленными здесь охотниками-волчатниками. Лично я за годы охоты на этих хищных зверей застрелил 13 и одного волка непростительно промазал. То был ушлый волк, который уже два дня находился в крепком окладе. На третий, когда я сидел в глубоком снегу у линии флажков, он неожиданно показался возле нее, где, двигаясь по лыжне, остановился на фоне толстой сосны, явно выслушивая передвижения загонщиков. И вот после выстрелов этот волк на широких махах, но не быстро ринулся в чащу оклада... Когда же после выстрелов вскоре к той же сосне вышел загонщик, то он, осмотрев волчьи следы, всем своим поведением дал мне понять, что по такому-то волку я промазал нарочно. Ведь до него, открыто стоящего у сосны, им с места выстрелов было насчитано всего 28 шагов... И видно, к моему тогда счастью, хотя и под вечер этот волк был все же добыт.
Другое мое постоянное занятие в вятских лесах заключалось в охоте на лосей, притом изредка троплением, а преимущественно нагоном на стрелковую линию. Помимо охоты на волков и лосей на вятской земле мне предоставлялась возможность принимать участие в охотах с гончими на зайца-беляка. Охота на этого зверька в условиях вятских лесов с местными фанатичными гончатниками и с, мало сказать, замечательными русскими гончими — это такое действо, которое способен понять только настоящий российский охотник.
С послевоенных лет моими питомцами было шесть классных английских сеттеров, а с 60-х годов при них же два черно-пегих пойнтера и три великолепных дратхаара. Не менее привлекательной была здесь короткая десятидневная охота весной, притом как на обычных для вятских лесов глухариных и тетеревиных токах, так и во время массовых пролетов гусей, многих видов уток, а также на тяге вальдшнепов.