Вернуться назад               Пред. часть  1  2  3  4  5  6  7  8  9   След. часть

Киров, 18.VII.1972.

За последние недели имел я две запомнившиеся мне встречи с женщинами Вашего поколения, и, хотя я был у них по делам заочников, обе поразили меня рассказами из их судеб. Одна из них мне очень давно (года с два) знакома, - я помогал ей в мелочах по обществ. работе в связи с рождением у неё второго бэби, что я открыто на­зывал несчастием, а она не соглашалась. Женщина, как все вы, учёная из Лнгрда. Когда я заговорил с ней о какой-то чепухе вроде расписания консультаций перед зачётами, она заплакала, как Вы, и тут я увидел у неё на лице печать отчаяния. Оказалось, что всего с неделю назад у неё умер­ла мать в возрасте 50 лет от рака. Она - одна дочь. Слёг в больницу отец в опасном (!) состоянии. Разревелась она страшно, жаль её было до слёз, впору самому зареветь. Что ей скажешь? Решил поддержать её самой сильной привяз­кой к жизни по Вашему и многих мнению - её двумя бэбями. И тут-то я услышал от неё уже не Ваше, а моё. Она со свойственным ей остроумием сказала одно, но очень ёмкое слово: «мясокомбинат» ... У неё есть муж, очень при­ятный и не вызывающий подозрений.

И словно бы назло мне в тот же день без слёз, но со стонами рассказала мне подробности своей жизни другая Ваша сверстница, тоже учёная женщина, замужняя, име­ющая сына 8 лет. Муж её был (и остался) мне дорогим че­ловеком.

Это - молодой кандидат по рогатому скоту (рогатник). Он красив своей внешностью, физкультурник, высокий, стройный, с улыбающимся, добрым мальчишеским лицом, очень общительный, очень серьёзный. Читает Платона, Марка Аврелия, Сенеку, Спенсера, усердно занимается самосовершенствованием и стоит на голову выше своего окружения из свиноводов, овцеводов, даже захирелых те­перь коневодов. Говорит он всегда с огоньком о морали по Сенеке, о свободе души по Спенсеру, о классификации причин по Аристотелю. Предлагал свои принципы в ме­стном скотоводстве, нетактично отзывался о своих сопер­никах по коровам, и те обрушились на него и стали выжи­вать его из института. Начались придирки к его лекциям, выступали против него дружной компанией, пустили в ход доморощенных профессоров и даже местных заслуженных деятелей науки. Пух полетел из моего любимца. А мы уже с ним целовались (и целуемся) при встречах. Я вступился за него. Чудом меня поддержал парторг. И мы одолели. Как псы от волка, разбежались все ненавистники. Но нас от­делили от них в самостоятельный факультет, и без нас его снова стали сжирать.

Я ходил к нему на кафедру и видел, как любят его все слабые, особенно загнанные вместе с ним лаборантки. Он, шутя и смеясь, познакомил меня с «красивыми женщина­ми», готовыми за него глаза выцарапать, что особенно до­рого было мне. С тех пор, встречая этих красавиц даже на улице, я всегда спрашивал о нём и узнавал всё более и бо­лее плохие новости о его положении на кафедре. И жен­щины говорили со слезами сочувствия и просили помочь, и мы обдумывали что делать. Длилось это больше года.

Наконец, устроили его в другое место. С тревогой, как футбольные болельщики, ждали мы результатов конкурса в том месте. С облегчением узнали, что 26 - за и 2 - про­тив. Жена послала ему телеграмму в Сочи, где он отдыхал в это время. Все мы счастливо уснули в ну ночь с радостью о нашем любимце.

В тот день, о котором я пишу, жена этого моего друга сообщила мне, что они вчера развелись. Почему?? Что Вы наделали??

Мой друг влюбился в одну из «красивых женщин», а та в него, и они вместе уехали в Сочи, где очень счастливо жили в одной комнате и весело проводили время в счаст­ливой любви, о какой позабыли написать и Сенека, и Пла­тон, и прочие мудрецы. Между прочим, у этой красавицы причёска тортом на голове, голые ляжки, муж - офицер и двое детей.

Вернулись они с юга врозь, и мой милый друг с доб­рым мальчишеским улыбающимся лицом и с хохолком на голове всё рассказал своей жене во всех подробностях о своих увлечениях и похождениях с той красавицей, не за­был и строго интимные подробности о всех недостатках её красоты с оценкой потребителя. Странным образом жене его (конечно, слово жена сюда не подходит - concubinat) это всё не понравилось, чему он искренне удивился, тем более что такие дела были у него не первый раз, как и под­робнейшие об них отчёты.

Несмотря на прожитую жизнь, я никому, кроме неё, никогда не поверил бы в этом и посчитал бы клеветой - настолько далёким от таких дел казался мне мой избран­ник. Вот что такое муж, точнее тоже concubinat!......

Жена нашего друга пошла к мужу-офицеру и, хотя она из подлого (как и я) сословия, вероятно ждала, что будет дуэль, и честь (о которой теперь совсем забыли) хоть сколь­ко-то восстановится.... Муж-офицер выслушал её, зевнул и сказал:

—  Ну и что же!

Этот лаконичный афоризм по содержательности по­чти не уступает «мясокомбинату» и очень хорошо сочета­ется с ним, дополняя его и дополняясь им....

Вчера звонил Вам вечером, часов в 9 по Моск. времени (здесь на час больше). Кажется, было занято: гудки слы­шал, но ответа не было.

С сердечным приветом Гале и Вам

Ваш Л. Красовский.

Киров, 2.VIII.1972.

Опять покидал Вас на две недели и не мог писать из-за неудобств связи. Опять тревожусь за Вас, за Ваши на­строения и бедствия без близости очевидных бед.

Экзаменую на первый курс. Вчера сидел с 9⁰⁰ до 21⁰⁰. Поставил три двойки. Шли красавицы на экономисток, на отделение бухучёта. Похожи на мешки с мусором, который сыплют в них в изобилии. Странным образом никто по­нятия не имеет о дарвинизме, эволюции, происхождении жизни, развитии растительного и животного мира, хотя об этом долбят детям за два-три месяца до их рождения и додалбливают старикам в течение полугода после их от­правки в чёртово пекло. А этими вопросами усыпаны экзам. билеты, как городской снег крупинками сажи.

И отвечают расплывчато о какой-то метафизике, о шут знает какой буржуазии, о всяких «измах», а сути не показывают даже следов. Не то, чтобы корней нет, но и верхушки отсутствуют. Полное ничто. Не доросли до дар­винизма, как ясельные дети до таблицы умножения. Это пишу про отличников, вернее отличниц, а троечницы во­обще только мычат на все вопросы, а на эти даже не мы­чат. Предстоит слушать будущих зоотехников, им и в учеб­никах рекомендуется мычать.

У Чехова написано, что чем глупее мужик, тем лучше его понимает лошадь.

Но в этом году туда конкурс: на 75 мест 83 заявления. Пишу об этом, потому что этой чепухой живу и заполняю пустоту жизни.

Осталось ещё 4 реферата, и отошлю их, кажется, зав­тра. Написал статью о соболях, и теперь буду править и готовить к отправке в печать. Надеюсь побывать в своём архиве и возобновить прерванные работы. Но всё ещё не сделал много срочных дел, не ответил на срочные запро­сы, не возвратил рукописи, присланные на отзыв, не про­читал, но обязательно и немедленно прочту, «Белый па­роход» и обо всём напишу Вам.

Обещаю быть исправным Вашим корреспондентом и не оставлять Вас без писем на такой длинный срок. Но поеду опять в Б. Холуницу нырять (не я буду нырять-то, а студент!), и потом в своё хозяйство на съедение комарам и на описание растительности пробных площадей для учёта мышевидных по межкафедральной тематике науч­ной работы. Это всё тоже для заполнения пустоты, назы­ваемой жизнью. Жить там приходится в заброшенном по­сёлке сплавщиков леса, который вырубили 10 лет тому назад и сплавили по р. Чепце в Вятку. ... Грязь, клопы и тараканы...

В уцелевших перелесках медведи, в хозяйстве штук 7 волков, лоси, зайцы, тетеревиные, белки, несколько ку­ниц. Тоже будем нырять. Такой план по этой пустопорож­ней стороне жизни, а другой и нет, и не должно быть. И за эту-то спасибо, а то, было, и без неё чуть не остался.

Почему не пишете? Не обижайтесь на старого дурака!

С сердечным Гале и Вам приветом.

Ваш Л. Красовский.

Как никогда пишу науспеши. Прибежал сюда за пись­мом из Освеи, - в нём геоботанические карты тех районов Белоруссии, где записаны соболи в конце 18 - начале 19 века. Прислал бывший студент, теперь дорогой друг, ра­ботающий там, дивный Володя. И опоздал! От жары бе­жим на дачу к огурцам и смородине. Там спать можно. Остались минуты.

За оба Ваши письма слёзное Вам обеим спасибо! ... Странно, что Марина пишет так, как будто мне жить, а ей гнить, а не наоборот.

Того героя, который развёлся после приключений в Сочи, встретил сегодня в Зонихе. Он шёл строить дачу своему завлабу. Он избегал меня после развода. Утром вернулся и проводил до автобуса. О любовных делах - ни слова. Плакался, что жмут его на работе. Жаль его очень. Он очень хороший. Люди разные, а он из многих много лучше. А за быт - наплевать на них!

Экзаменовал экономисток. Было так: матем. 4, гео­графия 3, русский 3, и если биология 3, то её не примут, - две красавицы на место. И я поставил штук 15 троек из 20 попавших мне счастливиц. Состояние - как будто наглотался мух. Не зверь же я, хотя и Лев. Иные плакали. У всех дрожали пальцы и даже руки до локтя. А я, как робот, сжимая совесть, задавал вопросы, пока не получал глупых ответов о всяких членистоногих, пресмыкающихся и про­чих гадах, как они именовались в старой литературе.

Пора, давно пора бежать, обливаясь грязным челове­ческим потом, но не хочется с Вами расставаться. Это - скороспелый продукт, позднее напишу подробнее. Дел поубавилось, и есть возможность оглядеться.

Айтматова «Конец сказки» (Белый пароход) не дос­тал. Взят из чит. зала нашей замечательной б-ки им. Гер­цена. А то бы прочитал уже, и обязательно прочту. Смысл в жизни? Ей-ей - не потерян ли он, как иголка в сене?

Дорогой Гале огромное спасибо за милое и с очень глубокой искренностью, только короткое письмо. Сердеч­ный Вам, дорогим, замечательным людям, привет и ис­креннейшее уважение к Вашим справедливым запросам смысла от бессмысленной жизни.

Ваш Л. Красовский.

Вернуться назад               Пред. часть  1  2  3  4  5  6  7  8  9   След. часть