Майна - так звали мою собаку, породистого пойнтера. Она была, как и я, семиклассник, молодой развеселой шалавой. У пойнтера коротенькая шерсть. Когда Майна мерзла, она шла ко мне, и мы, прижавшись друг к другу, спали. От нее исходила доверчивая теплота. Следуя отцовским наказам, я обучал Майнушу азам грамоты охотничьей собаки - перво-наперво приносить мне брошенный предмет, то есть «поноску».

     Легавые собаки умны, а пойнтеры в особенности. Майна очень быстро поняла, что от нее требуется, и с дурашливым азартом охотно мчалась за брошенной палочкой, принося затем ее мне. Она темпераментно кидалась и в воду, доплывала до палочки, но почему-то не брала ее взубы, и возвращалась обратно: видимо, в рот попадала вода, и это ей не нравилось.

     Я стыдил приятельницу и снова и снова кидал сломанный сук в чистые воды Урала. И вот однажды при очередном броске и команде «апорт» Майна подбежала к урезу воды, на мгновение замешкавшись, схватила лежавший на берегу прутик в зубы и с ним поплыла к той палочке, что бросил я.

     Доплыла до нее, почти коснулась мордой и, не выпуская из пасти захваченный с берега прутик, поплыла с ним обратно на сушу, деловито отряхнулась, разбрызгивая тысячи капель, а затем с довольным видом подбежала ко мне и подала «свой» прутик, всем видом говоря: «Тебе нужен был прутик – пожалуйста, на тебе прутик, а какой он, твой или мой,  это не важно».

     Пораженный собачьей хитростью, я взял его и задумался: условный рефлекс исключен, значит, просекла-таки, сообразила, чертовка, как избежать неприятного попадания воды в рот и в то же время мне угодить. 

Вернуться назад