Об этой лайке, отменной работнице ходила слава не только в самом Енисейске, но и по всей округе. В тридцатые голодные годы прошлого столетия даже хлеб выдавали по карточкам согласно нормам. Остроушка, скромно названная Нормой, помогала хозяину перевыполнять все охотничьи планы и смягчать тоскливую скудость жизни того времени.

     Под стать ей был и сам Порфирий Капустин. Жилистый, нестомчивый, бегал по тайге не хуже собаки. Не пил хмельное, не коптил себя табачищем. Староверческие корни, твердая вера держали в справе душу и плоть. Да и фарт ему отменный шел. Однако со временем прыти поубавилось, но ещё крепок был Порфирий.

     Всё бы хорошо, да произошла история. Наступила весна, а с нею и великий пост. В избе на окраине маленького Енисейска под темной иконой мягко светила лампада. Глафира, жена Порфирия, статная женщина, истово молилась, стоя на коленях. - Баба Глаша, а Норма нам мяса принесла! - сказала вбежавшая внучка Варя.

     Действительно, на крыльце лежал изрядный кус жирной свинины. Шустрая добытчица сидела в метре от него и улыбалась. Когда Глафира подняла мясо, Норма не только не зарычала, но и завиляла хвостом. Странно. Так собаки не ведут себя. Глафира сказала мужу: «Никак в собаку бес вселился. Пост сейчас, и бес этот искушает нас скоромным».

     С той поры Норма стала время от времени притаскивать откуда-то съестное: то рыбину, то буханку хлеба, то штуку колбасы, а однажды принесла даже молоко в кринке, почти не расплескав его. Стало ясным, что Норма ворует харчи.

     Рано или поздно её поймают, и тогда позор ляжет на честный дом Капустиных. Скажут, хозяева выучили собаку красть. Особенно беспокоилась Глафира: «Воровкой Норма стала. Проша, грех на душу берем, коли такую собаку держим. Избавляйся от нее!»

     - Да не ворует она. Просто охоты никак не дождется, вот и промышляет «добычу» у людей,- оправдывал собаку Порфирий.

     Глафира любила Норму, но стремление к душевной чистоте перед Всевышним брало верх, и она не унималась. К тому же и сам Порфирий был верующим совестливым человеком. Итак, Капустины решили продать Норму. Покупатель нашелся легко. Таежный охотник из района не смутился ценой: знал, что эта собака того стоит.

     Через неделю Нормочка явилась домой. Сбежала, мерзавка. Прошла сотню верст, преодолела Енисей. Капустины не знали, что и делать. Стали ждать, что новый хозяин приедет за беглянкой, а он почему-то не появлялся.

     Нашелся еще покупатель – охотник с дальней стороны. И Норму продали вторично. В тайге работать с новым хозяином не захотела и снова пришла домой. Глафира заволновалась: «Проша, что же это получается? Собаку продаем, деньги берем, а она обратно прибегает. Вроде сговора выходит».

     Порфирий молчал, чтобы не сердить жену, однако деньги, взятые с покупателей, смущали и его. Часть их уже была потрачена. Теперь Норма стала приносить куриные яйца. И что удивительно, редко скорлупа была чуть продавлена, чаще яйцо оставалось целым. Собаку посадили на цепь, но она, привыкшая к свободе, истошно выла и взлаивала по целым суткам. Через неделю хозяева сдались и сняли цепь.

     Если хозяйка против собаки, собаке в доме не жить. Поэтому, когда нашелся третий покупатель, живший за 600 верст от Енисейска, Порфирий снова продал Норму. Теперь-то уж не прибежит – далеко.

     А через месяц Норма опять царапала когтями запертую дверь дома Капустиных. Преодолела-таки дальний путь, переплыла Енисей в самый ледостав, простудилась в холодной воде, пришла с сухим, горячим носом, еле живая. Внучка Варя плакала, ухаживая за больной собакой.

     Решили не продавать Норму больше никогда и держать её взаперти, чтобы не воровала. Стали лечить. Больная собака не могла встать, но когда возникала нужда, голосом просила вынести ее на двор. Через неделю Норма умерла.

     Может быть, это была особая, великая собака. Она ещё больше приблизилась к человеку, совсем избавилась от эгоизма. И это люди не оценили.

Вернуться назад