Августовское раннее туманное утро. По нескошеной высокой траве на берегу реки шагает охотник, с ним две западносибирские лайки. Вдруг из куртинки прибрежной осоки «взрывается» выводок крякв. Тишину сонного озера нарушает гром выстрелов. Невидимое злое облачко тяжелых свинцовых шариков настигает одну из птиц и пронзает её. Птица начинает падать и громко шлепается в воду.

     Первой за ней бросается сука. Подплыв к утке, она хватает её за шею. Кобель чуть припоздал, но сделав круг вокруг плывущей суки, также хватает пастью птицу.

     И вот оба, бок о бок, с высоко горделиво поднятыми головами, с одной уткой в зубах, плывут к берегу. Выйдя из воды, отряхиваются, мешая друг другу, а потом следуют оба к хозяину и подают добычу. Охотник, пригладив замусоленное слюной своих старательных псов перо птицы, подвешивает ее к поясу.

     В черных высоких болотных сапогах, сверкающих от росы, он похож то ли на мушкетёра в ботфортах, то ли на барона Мюнхгаузена, но это сходство только внешнее. В отличие от барона он  правдивейший человек, и рассказанная история – чистейшая правда.

     Однако не всегда среди собак охотника бывает такая согласованность и рвение при исполнении служебных обязанностей. Прошла еще пара месяцев, наступила осень, та благословенная охотничья пора, которую любил и Пушкин. Он писал:

     Другой охотник, и теперь уже не с лайками, а с парой гончих отправился погонять зайцев. Но зайцы что-то не попадались, и молодая, жаждущая охотничьей деятельности сука-выжловка увязалась за овечьим стадом, отбила здорового барана и погнала его. Старый же кобель–выжлец, видавший виды, не поддался искушению погонять «зайца с рогами» и остался с хозяином.

     К хрусту ледка на лужицах при ходьбе примешивался слышимый вдалеке голос гончей суки, какой-то стонущий и печальный, удивительно гармонирующий с осенним утром, с увядающей природой, с пожухлыми пожелтевшими и покрасневшими листьями осинок. Как ни странно, баран уходил от собаки подобно зайцу-русаку: по кругу. Через десяток минут выжловка «выставила» его на охотника.

     И вот тут-то случилось то, ради чего рассказана эта история. Кобель молча подбежал к суке, запыхавшейся от бега и радости жизни, и, нарушая джентльменские правила обращения с представительницами слабого пола, принятыми не только у людей, но и у животных, задал ей изрядную трепку.

     Что, мол, ты, дура молодая, вытворяешь?! Вместо зайца барана погнала! Хозяин не препятствовал самоуправству кобеля, поучавшего бестолково-азартную сучку.

     Но самое смешное в том, что тяжело дышавший баран, увидев в кобеле своего защитника, стал следовать за ним как за другом, не отставая ни на шаг, до тех пор, пока кортеж не приблизился к стаду. Тут баран присоединился к соплеменникам, а охотнички отправились искать счастья.

Вернуться назад