Каждый охотник, державший за жизнь не одну собаку, всегда выделяет из них какую-нибудь одну, самую лучшую помощницу, обычно она бывает и толковей других. У известного дальневосточного охотоведа Александра Баталова такой собакой была легендарная Нюрка. Мы не раз с Сашей бывали вместе в экспедициях, на полевых работах, и я убедился, что молва о Нюрке заслужена ею. Лайка эта имела заурядную внешность и чем-то соответствовала своей кличке, но поведением, способностями удивляла всех.

     Как-то Нюрка в стремительном броске схватила на берегу быстрой речки ловкого зверька – норку, но та, извернувшись, укусила её за нос и, выскочив из пасти, тут же кинулась в воду. Нюрка за ней, но потеряла – зверек нырнул. Саша, на глазах которого произошло всё это, побежал вниз по течению и встал на перекате, резонно предположив, что побывавший в зубах собаки давленый зверек ослаблен и поплывет не вверх, а вниз по течению реки.

     Нюрка же, увидев действия своего хозяина, пошла ещё дальше в развитии его идеи: она побежала вниз по течению и забежала в речку ниже того места, где стоял Саша, на втором перекате, и там, замерев, не поднимая головы, пристально смотрела в воду. Таким образом, собака осуществила второй «замок» на случай, если хозяин не заметит или не успеет схватить проплывающую мимо норку.

     Замысел Саши и Нюрки полностью удался. Баталов увидел плывущего зверька и успел-таки придавить его ногой. Он крикнул собаку, но она лишь на мгновение оторвала взгляд от воды и вновь устремила его на мелководье, как бы говоря: «Не отвлекай меня, прозевать могу». И только после того, как Саша, победно вскинув руку с изловленным зверьком, крикнул: «Нюрочка, вот она!» собака покинула свой пост, выскочила из воды и с радостным лаем побежала к хозяину.

     Как и большинство собак Приморья, Нюрка боялась тигра. Услышав рев этого страшного зверя, псы кидаются куда глаза глядят. Нюрка тоже кидалась, но в отличие от многих других именно в ту сторону, где у неё имелось подходящее укрытие.

     - Как-то по белой тропе, недалеко от зимовья, - рассказывал Саша Баталов, - увидел я следы кабанов. Недавно пробежали. Снял понягу, рядом уложил Нюрку, а сам пошел посмотреть, куда же направилось стадо свиней. Возвращаюсь и вижу… новые следы … Ба! Да это тигр прошёл! Огромные его следищи совсем недалеко от поняги, видно, зверь гнал кабанов. Но где же моя Нюрка? Стал её звать. Свищу, кричу, нет собаки! И голоса не подает. Видать, сгрёб зверюга мою бедную Нюрочку… Расстроился страшно. Мало того что в середине промыслового сезона без собаки остался, но и верного друга лишился.

     Голос у Саши дрогнул, видимо, он заново пережил горестную для себя ситуацию. Но что делать, горюй не горюй, а жить надо. Оставалась надежда, что собака к зимовью убежала. Надел понягу, пошел домой. Нет, и там её не оказалось.

     - Маленько отдохнул и думаю: надо вернуться, позвать ещё. Снова пришёл к месту, где оставлял понягу, и начал стрелять. После четвертого выстрела услышал ответное взлаивание. «Жива, чертовка!» Возвращаюсь к зимовью, а она уже там, красавица. «Где же ты была? Где скрывалась?» Потом пошёл по её следам и узнал, как всё происходило.

     Зачуяв тигра, Нюрка улепетнула к участку захламлённой тайги и там ползком пролезла в узкий проход между поваленными деревьями, куда тигру было не добраться.

     - Она, конечно, слышала, как я её звал, но не откликнулась – боялась выдать себя. Что ни говори, поведение Нюрки было правильным даже с позиций разумного человека, - закончил Баталов.

     Через несколько дней Саша ушел в другое зимовье проверять капканы, а мы с Нюркой остались вдвоём. Вечером, перед сном, я, как всегда, позвал её прогуляться, но она отказалась. Так же, странное дело, она вела себя и утром. Выйдя «на улицу», я понял причину добровольного затворничества собаки.

     В 20 метрах от зимовья прошел тигр. Он не очень большой: каждый след с чайное блюдце. Прошёл не останавливаясь. Судя по твердости образовавшейся корочки,  ещё с вечера. Значит, Нюрка, сидя в избушке и не имея возможности ловить запахи и слышать тихие шумы, все-таки каким-то образом почувствовала близкое присутствие зверя.

     Чуть позже вышла из зимовья и Нюра. Судя по обилию излившейся из неё мочи, можно было уверенно заключить, что ей давно уже требовалось сделать это.

Вернуться назад