С.А. Корытин - Волки помнят своих друзей
Он никогда не видел своей матери. Егерь, нашедший логово, взял его с братьями слепым. Уржум – так назвал я волчонка – попал в компанию щенков других зверей (лисицы, енотовидной собаки и норки), переданных на приручение и воспитание лаборанту Неле – тоненькой девушке с большими темными глазами. Она отличалась безмерной любовью к зверятам. При разговоре Неля иногда моргала, за что её прозвали Луп-луп. Это имя пристало к ней, и она не обижалась, когда её так называли. Луп-луп должна была выучить зверьков ходить на поводке и отыскивать замаскированные пахучие шарики – приманки.
Дела у девушки шли на удивление хорошо, щенята слушались ее, не обижались на шлепки за нерадение к наукам, скучали, попискивали, когда её не было, и радовались приходу. Она разговаривала с ними как с людьми, играла, обихаживала, ночью брала их к себе в постель. Через месяц компания была подготовлена, и начались опыты. Предстояло изучить, как зверьки разных видов ориентируются с помощью обоняния.
Волчонок Уржум больше всех привязался к Луп-луп и стал её любимцем, но характер имел самостоятельный и настойчивый. Если Уржуму хотелось, скажем, залезть в свою конурку, а ему не разрешали, он настырно лез, несмотря на отталкивание и получаемые от меня шлепки. Шлепки становились всё увесистей, но и в 10-й, и в 20-й раз он повторял свои попытки. Казалось, его можно забить насмерть, но он не откажется от своего желания. Лисенок, песчонок и другие зверята отступались гораздо быстрее. Сказывалась, наверное, волчья уверенность в своих силах и возможностях. Кто волку может стать поперек дороги? Медведь, тигр да человек – вот и всё.
Отличался Уржумка и своим вниманием. Он реже отвлекался от дела по всяким пустякам, чем его компаньоны. Луп-луп называла Уржума «научным сотрудником» и говорила, что ему только очков не хватает. Способность к длительному вниманию психологи считают важнейшим признаком умственной одаренности.
Закончились запланированные опыты, и надо расставаться с питомцами Луп-луп. Всех, кроме волчонка, забрали на звероферму. А его велят забивать. С тяжелым сердцем ищу исполнителя. Об этом узнает Луп-луп и начинает горько плакать. Все мои увещевания ни к чему не приводят. Слезы струйками текут из глаз, миловидное личико распухло, сделалось некрасивым. В конце концов я сдаюсь, кривя душой, пишу докладную и добиваюсь временного помилования волков.
Через полгода история повторяется. Луп-луп опять плачет.
- Луп-луп, но Вы уже не маленькая, нельзя так реветь. Волки есть волки…
- Уржум уже не волк, он как собака, еще лучше, - сквозь жалостливые всхлипывания говорит девушка. – Вы же сами говорили, что волки ничем не отличаются от собак, кроме поведения!
И Луп-луп добилась своего. Уржумку и его сестру Тайну оставляют жить для обозрения жителям нашего города, в котором нет зоопарка. А их спасительница вскоре вышла замуж и уехала на Дальний Восток.
Волки жили в большом вольере с участком леса. Уржум взматерел, сделался огромным, красивым, угрюмым зверем. Однажды для кинофильма потребовалось снять охоту на волка. Я был в отъезде. И волчицу Тайну на глазах Уржума под стрекотанье киноаппаратов застрелили.
Когда убирали её труп, Уржум бросился на людей… В одиночестве он сделался ещё мрачнее. Если подсаженная к нему молодая волчица Луна на зов знакомых людей подходила к сетке, Уржум подбегал и, скаля желтые зубы, грозно рычал на неё.
Прошло семь лет. Неожиданно приехала Луп-луп. Такая же и осталась, только чуточку пополнела. Поехали с ней к волкам. Не доходя метров сто до вольера, Луп-луп протяжно крикнула:
- У – у – рж – у – мушка – а – а!
Стрелой вылетел из леса угрюмый волчина, хвост возбужденно поднят, на загривке вздыбилась шерсть. Он подбежал к нам и через сетку, поскуливая, принялся тереться о пальцы женщины. Что с ним творилось! Пренебрегая запретом служителя, Луп-луп ворвалась в вольер, и они принялись целоваться. Скуля и повизгивая, волк извивался, лизал ей руки и лицо, прыгал и суматошно метался. Трудно было поверить, что это он, гордый, угрюмый, старый волк Уржум. Так не радуются и самые преданные собаки. Жена служителя почему-то заплакала.