Незаметно промелькнуло короткое северное лето. Подошел август с его утренними заморозками, обильными росами и первым золотом на березах. Охота на боровую дичь в наших местах обычно открывалась с 1 сентября. Неугомонные подростки, пользуясь полной бесконтрольностью, стали стрелять птиц много раньше срока.

       Я тоже с огромным нетерпением ожидал осенней охоты. Все чаще доставал свою берданку двадцать восьмого калибра, чистил и смазывал ее. Подолгу вскидывал ружье к плечу, целясь в какую-либо «мишень» на стене комнаты. Заряжая патроны, отсчитывал каждую дробинку.

       В один из вечеров незадолго до открытия охоты обращаюсь к отцу: «Папа! Пусти меня завтра на охоту за рябчиками». – Ты что? С ранних лет хочешь стать мошенником?- возмущается он. – Ведь другие уже давно охотятся. Вон Мишка Малов поди вторую неделю как рябчиков бьет, - пробую уговорить его. – Пока ждем, и дичи не останется…- Твоя дичь никуда не денется! А на охоту до срока и не думай. Не пойдешь! – окончательно пробасил отец и добавил. – Закон есть закон! Что будет, если все начнут его нарушать? Помолчав минуту, уже более спокойно убеждает: «Ты же гордишься званием охотника. Так уж давай держи его честь. Вот я, за всю жизнь не сделал незаконного выстрела».

       В душе я, конечно, понимал справедливость отцовских слов. Строгий законник он с трудом удерживал меня от горячего желания пораньше начать охоту.

       Наступил долгожданный сентябрь с началом учебного года и охотой по перу. Почти всех школьников сняли с занятий и послали на картошку. Каждому обычно давалась дневная норма. Набрал в ведро, засыпал три мешка клубней и можешь отваливать домой. С приятелем Васей Шершневым мы споро выполняли свое дневное задание, дома забирали ружья и спешили в окрестные леса.

       Самой излюбленной и более доступной для нас дичью были рябчики. Лесные курочки предпочитают крепкие, увлажненные места смешанной и темнохвойной тайги. Любят они участки леса вблизи ручьев и по краям болот. Осенью выходят кормиться на ягодники. В один из сухих теплых сентябрьских дней, когда в воздухе, словно золотой дождик, под лучами солнца блестят летающие паутинки, после картошки собрались мы на охоту. Поскорее миновали колхозные поля и углубились в лес. В этот раз решили пойти по Заболотной дороге. Места здесь самые подходящие для рябчиков: молодой лес из ели, сосны, березы и осины вперемежку с небольшими полянами вырубок изобиловал брусникой.

       Идем, не торопясь, с ружьями в руках, вполголоса переговариваемся. Васька увлеченно рассказывает, как на последней рыбалке вытащил на донку большущего леща.

       Вдруг, из высокой таволги, чуть ли не под ногами, с грохотом взрывается пара сереньких птиц. Пролетев прямо метров двадцать, на виду ныряют в густую елку.

       Волнуясь, шепотом говорю другу: «Стой здесь! Сейчас я подходить буду». Приятель замер на месте.

       Замечаю дерево, где сидят птицы, и очень осторожно стороной подхожу к нему. Цветом оперения, слившись со стволом, в полутени кроны рябчики превратились в невидимок. Я знаю, что они здесь, но настороженно затаились. Обхожу дерево, зорким взглядом обшариваю буквально каждую ветку. «Нет птиц. Неужели улетели? Не могли же так бесшумно и на глазах исчезнуть?» - ломаю голову. Наконец, в гуще веток вблизи ствола четко различаю вытянутый, словно бутылка, застывший силуэт рябчика. Целюсь и, не мешкая, стреляю. Грохот. От дыма ничего не видно. Под деревом слышу хлопки крыльев и успокаиваюсь – дичь моя.

       Василий после моего выстрела приметил направление полета второй птицы и пошел скрадывать ее. Беру в руки свою добычу и любовно разглядываю. Это молодой рябчик. Величиной примерно с сизого голубя, но более плотного сложения. Окрас птицы серый с множеством темных поперечных пестрин и буровато-охристых вкраплений. Петушок и курочка по величине равны, но самец несколько ярче по расцветке и отличается черным пятном на горле и более выраженным хохолком на голове.

       Раздается гром выстрела, и вскоре слышу довольный возглас: «Взял!» Мне кажется, любой охотник ощущает великое облегчение на охоте, когда добудет свой первый, пусть и мизерный трофей. Обычно думаешь: «Ну вот, теперь спокоен. Хоть больше ничего не попадет, можно охотиться весь день».

       Так и мы, ободренные первым успехом, уверенные последовали своей дорогой. У каждого из нас висит на груди на шнурке свисток-пищик, чтобы подманивать доверчивых птиц. Проходим несколько сот метров, выбираем более подходящее место, садимся на пенек или валежину и давай по очереди манить. Стараемся более точно подражать мелодичному свисту рябчика. Услышав нашу песню, и не заметив в ней музыкальной фальши, птицы начинают весело перекликаться, а вскоре подлетают к нам или подходят по земле. Заполдня охоты так, скрадывая с подхода и подманивая на пищик, мы отстреляли пять таежных петушков и курочек.

       Солнце опустилось за лес. Пора поворачивать в сторону дома. По бревенчатому накату переходим моховое болотце у ручья. Впереди в ольшанике послышался глухой взлет рябчика. Я посылаю товарища: «Иди! Теперь твоя очередь стрелять».

       Сам сажусь на бревно, отдыхаю и жду, когда напарник выйдет на дорогу. В этот момент из той куртинки леса, куда направился Вася, большими прыжками на меня скачет заяц. Приклад берданки автоматически сливается с плечом. Совсем не задумываясь, второпях, навскидку стреляю и вижу: беляк, перекувыркнувшись через голову, падает в осоку. Лишь сейчас спохватываюсь, что до открытия охоты на зайцев еще две недели. «Что делать? Вот обида. Первого в жизни зайца и то подстрелил до срока, незаконно…Как его домой понесешь? Отец наверняка надолго отберет у меня ружье», мелькают в голове тревожные мысли.

       Тут подходит приятель и спрашивает: «Это ты сейчас стрелял? В кого?» - Вот, - говорю, показывая взглядом на зайца, - полюбуйся каков трофей. Васька подходит, поднимает из травы за задние лапы зверя и восхищается: «Ух ты! Ну и везет же тебе! Такого зайчищеухлопал!»

       Я мнусь, долго колеблюсь, а потом решительно говорю: «Бери косого себе…Мне его домой все равно нельзя приносить».

       -  Почему нельзя? Да в нем мяса больше чем в десяти рябчиках! – удивляется.

       -  Представляешь, как отец расшумится. Скажет: «Какой позор! Мой сын браконьером стал! Отберу ружье!» – объясняю ему свою ситуацию.

       После этого случая прошло несколько лет. Я уже был студентом института. Как-то раз приезжал к отцу на каникулы. Вечером сидим с ним за самоваром. Вспоминаем прошлое. Неожиданно отец спрашивает: «А помнишь, как сентябрьского зайца ты подарил приятелю?»

       - Ты-то откуда знаешь? Ведь об этом я совсем никому не рассказывал, - удивляюсь.

       - Запомни! Кто бы, что бы ни сделал, рано или поздно люди все равно узнают. А ты молодец! Не подвел тогда меня.

       Вот так довелось мне добыть незаконно своего первого в жизни зайца-беляка. Может быть из-за того позорного случая, и до сих пор я не испытываю особого пристрастия к заячьим охотам. 

Вернуться назад