Г. Старкова - Восстановление храма (Беседа с Киприяновым В.М.)
В селе Кажирово Вохомского района в двухтысячном году восстановили церковь. 8 января 2000 года в ней состоялась первая служба после 70 лет разрушений и забвения. Восстановлена церковь по инициативе и благодаря жителю села Кажирово Владимиру Михайловичу Киприянову, в начале девяностых перебравшемуся сюда на жительство из Москвы.
Дай ему Бог здоровья, - сказала, перекрестившись, старушка. - Если бы не он, не было бы у нас храма. А ведь раньше-то какой был, с двумя приделами! Я с семи лет на службе не бывала, как нарушили у нас церковь, а теперь хожу на каждую службу, - добавила другая.
Древнее село Кажирово, что на левом берегу Ветлуги, за свою более чем десятивековую историю повидало много: были и созидания, и разрушения. В XV веке храм и монастырь разрушили поселившиеся в этих краях иноверцы-черемисы, а церковь, построенную в XVIII веке и прослужившую людям ровно 100 лет, разрушили местные жители, возможно, потомки тех же черемисов.
Отсюда пять веков назад вышли смиренные иноки Варнава, Макарий и Тихон и отправились вниз по Ветлуге проповедовать слово Божие: создавали станы, ставили кресты, устраивали престолы и проводили церковные службы. Менее века назад другие люди попытались запретить слово Божие и закрыли храм.
В архивах сохранились такие документы. Председатель Пыщугского райисполкома Королев направил в Кажирово местной власти требование закрыть церковь. С бумагой он, кажется, несколько опоздал. Ретивые местные власти, судя по ответу, успели это сделать еще раньше: «Кажировский сельский совет на ваше отношение от 23 сентября 1931 года сообщает, что церковь закрыта в 1930 году. В зимней половине находится школа 1-й ступени, в летней половине навалено зерно. Попов и дьячков в настоящее время не находится, а также церковного совета».
После школы в церкви размещались Дом культуры, библиотека, склад. А потом и вовсе ничего, и оставались только стены да крыша.
«Средняя полоса России – это моё».
Небольшой домик в Кажирове, где живет семья Владимира Михайловича: жена Татьяна, восьмиклассник Миша и четырехлетняя дочка Галинка. «Солнышко», как ласково называет ее папа.
В этом доме часто бывают гости. И, удивительное дело, здесь всем находится место, и атмосфера в доме такая, что, даже попав сюда впервые, чувствуешь себя комфортно. А тех, кто побывал, тянет побывать ещё. Не случайно московские друзья Владимира Михайловича иногда вырываются сюда на выходные дни. Для гостей здесь в лучших русских традициях топят баню и пекут пироги. Еще выше, чем эти маленькие житейские радости, гости ценят общение с хозяевами.
- Владимир Михайлович, вы из семьи верующей?
- Нет. Из семьи военных, отец был коммунистом, мать беспартийная, всю жизнь по гарнизонам. С бабушкой ходил на кладбище, на Пасху яйца красили, с религией все было чисто на таком вот бытовом уровне, о вере и не задумывался никогда. В институте сдавал научный атеизм, оценки хорошие получал. Когда человеку хорошо, он о Боге и не вспоминает.
- Где вы учились?
- Закончил Кировский сельхозинститут в 1981 году, факультет охотоведения (таких в России всего два, конкурс при поступлении был огромный). Народ подобрался неординарный, многие, считаю, личности. Да вот, к примеру, Саша Рязанцев, вохомский охотовед, человек исключительно порядочный, про таких можно сказать, что это совесть наша русская.
- И как же вы оказались в Вохме?
- Господь привел. После того, как побывал на Таймыре, в Магадане, на Камчатке, Командорах, вдруг выпадает командировка в Вохму: делать охотустройство. После всей экзотики какая-то Вохма в Костромской области, думаю с тоски умереть можно, там масштабы были, а тут...
Командировки у нас бывали длинные. Обычно месяцев по 9. Забрасывают по осени в тайгу, с собой пилы, топоры, капканы, избушку себе рубим, учет и промысел ведем одновременно. Так и сюда приехал. Весна пришла, и я, городской человек, понял, что весны в средней полосе России я практически не видел. А тут я весну встретил в лесу от первого и до последнего дня. Это было нечто!
Встаешь в час ночи - и на ток глухариный, там отснял, потом целый день на ногах, к вечеру домой вернешься, поспишь 2-3 часа и снова в лес. Нагрузка была колоссальная, но весна давала столько силы, и работа шла на таком подъёме. Удивительно!
Места приглянулись, запали в душу и понял, что средняя полоса - это моё. Народ неторопливый, основательный. Говор особый. Вот мне нравится: детки маленькие с бабушками пообщаются и начинают потом разговаривать, как они словечки старые употребляют.
Года через четыре мне снова выпадает Вохомский район - Заветлужье. Пожил, поработал и понял - здесь останусь. Тогда меня охота прельщала: плотность куницы высокая, бобра много. Сезон закончился, за день до отъезда Саша Рязанцев говорит: «Давай я тебя на глухариный ток свожу.
В сосняке утром начали глухари петь, да так их много. Я не видел такого. Ружья не было, на глухариный ток я с ружьем принципиально не хожу, только с фоторужьем, подойти к поющему глухарю ума много не надо. Последний раз стрелял я в глухаря, он улетел, подранок, чувствую - погибнет, и так мне больно резануло. Ходил, ходил долго, искал, потом нашел. С тех пор как обрезало.
Ну, в этот раз я под одного подошел - сидит как-то не очень хорошо, хвост не распустил, под второго - из-за сучка не видно, под третьего, под семь глухарей за утро подошел, потом рассвело, путевого кадра так и не сделал. Возвращаюсь к машине и на дороге вижу огромного глухаря, видно, только что упал. Осмотрел, никаких ран на нем нет. Почему погиб, было непонятно.
Потом приятели мои говорили, что в природе такие случаи бывают: проиграл, сердце зашлось, упал и умер. С той поры в Вохму я стал приезжать каждый год на охоту, на отдых летом. Когда сын родился, так мы приезжали с годовалым, с двухлетним. Понравилось, домик купил здесь. Потом меня пригласили на работу в Санкт-Петербургскую природоохранную организацию: с предложением поработать на Камчатке и Командорах. Ездил сдавал заказники и заповедники. А потом чувствую - в городе уже не могу. Хотя и район в Москве хороший, но решил перебираться с семьёй сюда. Сынишка стал подрастать. Новое поколение, которое выбирает «Пепси». Не хочу, чтобы был такой. Переехали сюда, корову сразу купили.
А жена, горожанка, как же она, когда вот так сразу: корова, хозяйство, огород? Или в экстремальных условиях человек может больше, чем он может? Наверное. Вот как в омут головой: выплывешь - не выплывешь. Да выплывешь, куда денешься. А Татьяна коренная москвичка, причем в нескольких поколениях. Закончила институт, ихтиолог по специальности, преподавала в техникуме, мастерица на все руки.
Татьяна тащит огромный воз, я вижу это, и мне ее жалко. Но жалеть нельзя активно и показывать это - расслабляет. Оставили квартиру в Москве. На второй или третий день я взял их в лес глухаря послушать. И во время этого похода сынишку укусил клещ. Оказался... не простой клещ. Когда появились признаки: слабость, судороги - для нас это было потрясение. Видишь, что на твоих глазах умирает ребенок, и не можешь ничего сделать. Увезли в Вохму, там положили в больницу, а потом срочно в Кострому на самолете. Мама с ним, а я остался с коровой, с хозяйством. Вот тогда стал обращаться к Господу: «Помоги!» Потом друзей попросил за хозяйством посмотреть, сам поехал в Кострому. В церковь ходил, к иконе Федоровской Божьей Матери свечи ставил. Сын начал поправляться.
Потом звоню из деревни, а мне говорят: жена менингитом заболела. Корову отдал друзьям, думаю - все, поехал в Кострому... прощаться. А они навстречу мне выходят - их выписывают. То ли кто-то по телефону пошутил, то ли ошибся. Для меня это было чудо.
На свете не бывает случайностей, всё исполнено смысла.
- Но на чудо вы надеялись, верили в него?
- Старец один очень хорошо сказал: «На свете не бывает случайностей, ищите глубокий смысл в том, что происходит с нами и вокруг вас». И я согласен, что все взаимосвязано и все исполнено смысла. Потом все хорошо было, о беде забыли.
И как-то мне пришла мысль - крест поставить. В краеведческом музее прочел, что в Кажирове была пустынь мужская, жили монахи, потом их убили. Съездил в Вохму, батюшке рассказал.
По его совету сделали мы с мужиками большой крест. Где поставить? Есть в одном месте восемь берез, и все растут из одного корня. По слухам, тут был деревянный храм, и на месте алтаря выросли восемь берез. Энергетика мощная, в лесу, например, я никогда не встречал, чтобы столько от одного корня - и всем питания хватало. Думаю: между ними и надо поставить, но боялся, что между корневищами не пробиться. Взял лопату, топор и стал копать между березами - не наткнулся ни на одно корневище. Лопата идет как по маслу, за 5 минут выкопал ямку. Потом батюшка приехал, народ собрался, крест поставили, освятили.
В духовном плане мы еще такие невежественные. 1000 лет Русь была христианской, накоплен был мощный пласт культуры... Нам с вами крупно не повезло...
Да, мы сдавали научный атеизм и радовались этому.
В «Советской России» пошли статьи о. Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского. Одну прочел, вторую. Надо же, думаю, какой кладезь. Стал читать историю, не ту, конечно, которую учили. Потом у о. Иоанна вышли книги. Такой светоч, такой патриот!
Начал читать, задумываться. Почему в нашей стране все рушится, ведь золотой народ у нас, и головы золотые, и руки золотые - все умеют. Не пропадешь рядом с такими. Сужу по своим друзьям, целому ряду знакомых. А нам внушают, что русские лодыри и пьяницы.
И понял, что лишь вера православная Россию объединяла, из многих племен создала единое государство, непобедимое. Ни один враг не мог его одолеть. Было иго татарское, польское - ничего не осталось. Чтобы уничтожить Россию, надо было сломить веру. Наши враги начали вести борьбу еще со времен Петра, к 17-му году мы созрели. И только вернувшись к своим корням, к своим истокам, Русь может одолеть и это, третье иго.
Вот тогда я принял решение - надо детей своих в вере воспитывать и самому постигать культуру.
Помощники на доброе дело тоже нашлись.
- А как вы начали храм восстанавливать?
- Все чаще и чаще заходил в него, думал: с чего начать? Даже не представлял: ни знаний, ни умений строительных. А потом Господь, видно, сподобил. Полы гнилые вскрыл, убрал мусор, стенку (новую кладку) разломал, врата в алтарь открылись. Потом лес выписал. Переводы под пол заготовил, попросил мужиков - в один день на тракторе вывезли.
- Как народ воспринял ваше намерение?
- С недоверием. Как и везде, наверное, воспринимают людей приезжих. Пьяница, вор, но он свой, а этот приезжий - что можно от него ждать? Но ничего, мужиков пригласил - давайте переводы положим. Все работоспособные мужики, что в деревне были, пришли. Я сфотографировал их, такая бригада получилась, сейчас уж некоторых нет в живых...
- Ремонтировали на свои средства?
- Повезло мне, подвернулась работа. Открылось представительство Всемирного фонда дикой природы, и мне предложили поработать с заповедником на Камчатке. Поехал. Сделал. Множество всяких документов подготовил, согласований. Все получилось, губернатор подписал, и я получил за работу деньги.
Еще друзья мне помогают, знакомые. На Камчатке встретился с нашим охотоведом. Привет, заходи, говорит, когда в Москве будешь, дал телефон.
Я с Камчатки вернулся, сутки оставались до отъезда сюда. Решил в церковную лавку сходить. Составил список, приличная сумма получилась. Вспомнил про телефон. Приехал и говорю ему: «Долго тебя не задержу, вот церковь в деревне восстанавливаю, помоги, чем можешь». И подаю список. Он посмотрел, на доллары пересчитал, получилось 720. Позвал бухгалтера: «Посмотри, сколько у нас там?» Та пошла - в сейфе 720 долларов... Все закупил, товарищ погрузил мне на машину, отвез на место. То есть просто так таких вещей не бывает.
Другой мой товарищ, он ветеринар, привез мне из Москвы в багажнике «Нивы» теленка. Красно-пестрый, такой красавец, как олененок. Я его Нивой назвал. Хорошая корова выросла. А в прошлом году никак не огуливается. По его совету делал уколы - ничего. Потом неожиданно загуляла корова. И я начинаю высчитывать, когда же теленок родится. Выпадает начало января. А 8 января год назад мы храм открыли.
Такие случаи поддерживают, они как вехи. Идешь, начинаешь блуждать. И вдруг... Движемся потихоньку. Колокольню сделали, главный купол начали рубить, нынче летом поднимать будем. Часовню делаем, ее потом установим на кладбище.
- Ваши мастеровые помощники - жители Кажирова?
- Да, это два брата Вохмянины, Виктор и Владимир, Евгений Булатов, Владимир Мильков и Владимир Краев. Руки у них золотые. Можно сказать, с топором родились, делают все качественно, на совесть, контролировать не надо. Владимир Краев кроме всего делает каменные работы, кладку. Владимир Вохмянин - специалист по части сделать расчеты, чертежи.
«Образцом для подражания в России всегда была святость…»
- Вот вы говорили о духовной культуре...
- Да-а, подрастеряли мы ее за 70 лет. Культура, пожалуй, осталась у тех, кому за 80-90, кто с детства в вере воспитывался. А те, кто помоложе, вроде что-то знают, а если чуть поглубже спросить, то, оказывается, знают с точностью до наоборот. Мужики в церковь ходить стесняются.
- А те, кто помогают вам, и они стесняются?
- И они. Помочь, пожалуйста, а в храм ходить нет, пока не созрели. К вере может привести лишь горе. В Сербии в церковь ходят монахи и военные. Разговаривал с владыкой, он вернулся из Сербии. Рассказывает: огромный храм, полный мужчин лет по 30- 40. Удивился, что много народу верующего. А ему говорят: «Будут бомбить - поймете, кто вы такие». Война уничтожает, но она и объединяет.
- Душа болит за подрастающее поколение?
- Подрастающее поколение, как ни прискорбно об этом говорить, - потерянное поколение. То, что выдает телевизор, учебники, которые Сорос в руки взял, - это ужас! К сожалению, говорить начинаем, когда голос пропал, видеть - когда слепнем, а любить - когда уста прикасаются к святыни, к детям. Я к своему «солнышку» отношусь как дедушка и вижу, какое она доброе, ласковое и неиспорченное существо. Стараюсь воспитывать в любви к Богу, к людям. Говорю: вот товарищи твои стукнули лопаткой, так ты прости их, они по глупости это сделали. Русь, почему святой называлась? Образцом для подражания была святость.
* * *
Возвращалась из этой командировки я с теплым, хорошим чувством в душе. И скажу честно, меня тянет побывать там еще, посмотреть, как идет работа на храме, поговорить, послушать Владимира Михайловича о поездке на Камчатку, записать у Татьяны Борисовны, мастерицы на все руки, какой-нибудь оригинальный рецепт. И я надеюсь, что и у вас, уважаемые читатели, встреча с этими людьми состоится еще.